Смоляниченко, Е. Жизнь надвое, или 102 дня в отчуждении [Текст]: [о ликвидаторе последствий в зоне ЧАЭС, батайчанине А. Никулине] / Евгения Смоляниченко// Вперед. – 2010. – 27 апр. – С.2.

 

- Чернобыльская авария поделила нашу жизнь на две части, до аварии и после, - рассказал Александр НИКУЛИН, казначей батайской городской организации Общероссийской общественной организации инвалидов  «Союз  Чернобыль»  России.

  Александр Никулин попал в Чернобыль в 1987 году, тогда ему исполнился 31 год, у него уже была жена и двое сыновей.

- Служить я начал в начале сентября, в звании офицера запаса. Но потом по распределению получил должность заместителя командира роты по воспитательной работе. Приехав на Украину, мы, по большому счету, ничего не знали о радиации. Да, она опасна, но насколько? Сначала в составе ростовского полка нас направили в село Петровщина Брагинского района, а через два дня на службу в село Парышков под Чернобылем. По долгу службы часто выезжал в зону отчуждения. Нас, офицеров, поселили в военную казарму, солдат в брезентовые палатки. А там, как вы понимаете, условия были не очень.

В целом, село производило удручающее впечатление. Жутко было видеть опустевшие дома, деревни... Казалось, что жизнь в одночасье покинула эти места. Сады и огороды просто ломились от обилия овощей, ягод и фруктов, а собирать их было некому, да и опасно. Помню, напротив нашего общежития стояла большая яблоня, яблоки были необычайно крупными и клонили ветки низко к земле. Они так и манили своей наливной красотой, но рвать их, конечно же, было нельзя.

Неподалеку от поселка находился лес, в котором было непривычно тихо - ни птиц, ни животных, только порыжевшие от радиации деревья. Между собой ликвидаторы так и прозвали обожженный лес рыжим.

К моменту нашего приезда люди были уже эвакуированы. Однако среди тех, кто покинул свои дома в апреле-мае, были и вернувшиеся, в основном пожилые люди. И это понятно, ведь прожив всю жизнь на одном месте, трудно в старости искать себе новый дом.          

Вид  Чернобыля пугал.  Никто из нас не мог даже  предположить, какие последствия могут быть после аварии. Но, преодолевая  страх, мы   ежедневно вычищали окрестности станции от радиации при помощи различной техники,    Сенные крыши мы разбирали, там больше всего собиралось химикатов. Именно здесь, когда каждый день, каждый час был связан с риском, можно было понять, на кого можно положиться, а на кого нет. В основном в Чернобыле служили взрослые мужчины,  старше 30 лет, те, кто четко понимал, для чего они здесь, кто не боялся чистить самые загрязненные радиоактивные места, а парней помладше старались туда не подпускать, поберечь, потому что знали: за каждым из них малые дети.

После возвращения стало сразу ясно, что прежней жизни уже не будет. С годами начали проявляться признаки болезни, которые уже не позволяли работать на любимом предприятии. Пришлось сменить вид деятельности и идти на частное предприятие. В 1991 году в газете «Вперед» прочел о том, что в Батайске открылось отделение Общероссийской общественной организации инвалидов «Союз Чернобыль» России. В нее вошли люди, ликвидировавшие аварию, а также вдовы погибших во время ликвидации и умерших от болезней после нее.

Сегодня Александр Сергеевич занимает должность казначея, занимается финансовыми вопросами организации. За ликвидацию аварии он награжден медалью «За спасение погибающего», неоднократно получал благодарственные письма мэра города Валерия Путилина.

В заключение беседы я спросила Александра Сергеевича, поступил бы он также, отправился бы на ликвидацию радиоактивной катастрофы сейчас, зная о последствиях. Не задумываясь, он ответил: «Да».

 

Справка «Вперед»: В период с 1986-го по 1990 годы к I ликвидации последствий в зону ЧАЭС было привлечено свыше 800000 граждан СССР, 300000 человек из России и более 213 батайчан. Сейчас в живых осталось чуть более 120-ти и с каждым годом этих отважных людей, героев становится меньше.